Плавают даже в магме

Хм, погребение заживо по-вашему банально? а я думал что это самая ужасная смерть, которую может принять дварф. Сначала он подумает что это какое-то недоразумение, будет стучать в дверь и звать на помощь. потом он начнет орать, пока не сорвет голос. в ярости, он будет пытаться выломать тяжелую каменную дверь, но он лишь сломает себе ключицу и выбьется из сил. от безысходности, он начнет молиться Армоку, а через сутки он поймет что Армок - скотина и начнет взывать к демонам, расцарапывая пыльный каменный пол окровавленными пальцами. в конце концов от истощения и обезвоживания, он сойдет с ума и станет грызть изображение сыра на полу. Потом он начнет молиться своей одежде. он повесит брюки на соляную стену, поставит носки в углы, а рубашку аккуратно постелит на полу и начнет возносить хвалу этим пророкам из ворованной эльфийской ткани...
А в один прекрасный день его просто не станет. когда собратья откроют его келью, чтобы устроить там склад гоблинских ботинок, они кроме ужасного трупного смрада обнаружат окоченевшее тело дварфа с выцарапаными в приступе безумия глазами.

А чего ты ожидаешь от существа, которое весь год ни хрена не делает, носится по лесам, бухает наливочку из солнечной ягоды и поёбывает фей и единорогов, а весной, очухавшись от похмелья, едет торговать лесом к дварфам, чтобы потом опять весь год ни хрена не делать, бухать наливочку и поёбывать лесных созданий?

Начал работу сталеплавильный комбинат "грЁбаный Пещерный Паук". Кто там говорил, что паучки, мол, overrated?
Итак, когда топливо уже было закоксовано, выкопана и расплавлена руда и не хватало лишь той самой вишенки на торте металлургии - флюса, случился этот случай. Сперва бестолочь-шахтёр побежал за мрамором через опасную, полную паутины зону, хотя рядом был несравненно более короткий и безопасный путь. Два раза он вляпался в паутину без последствий. На третий последствие проснулось.

...Он очнулся. Сильно болела голова и он с трудом вспоминал как попал сюда.
Всю ночь шел дождь и стих он только под утро, когда он приблизился к молодой дварфийской крепости, у которой, как он считал, еще не было обученных воинов. Он с легкостью вскрыл замок на двери, которая была поставлена прямо в склоне холма и служила главным входом в крепость. Немного прошагав вперед и на ощупь спустившись вниз, в абсолютно темном коридоре ему мерещились силуэты ужасных монстров, которые при приближении оказывались лишь выбитыми в скале рисунками. Но вот его глаза стали привыкать к темноте, он начал различать ступени ведущие все глубже и глубже, в самое сердце крепости. В коридорах было очень тихо, он ничего не слышал и старался двигаться так же бесшумно.