Жизнь дварфов

Поздней весной, двадцать третьего Фельсайта, на пороге крепости появился новый дварф. От остальных обитателей "Медленнопьющего пристанища радостей" его выгодно отличал размер, и невыгодно — тупизна и
свирепость. Наиболее грамотные дварфы подметили, что дварф — гигантский. ещё более умные пришли к выводу, что он тут неспроста.


С ними было сложно спорить — Гигантский Дварф, Ам Баал, мрачный фюрер крепости, явился с весьма очевидной из его титула целью — править крепостью. Шевелить железной рукой и трясти железной бородой новому правителю надлежало ровно год, после чего поселение должно будет перейти к следующему правителю из рода прокаженных. Древняя традиция годового правления дурковатых вождей, восходящая к давнему дварфьему племени "Убитые Лодкой" исправно доставляла массу интересных мгновений дварфам и посему рогатенькие охотно ей следовали.

С первого взгляда, крепостью мугамбо был доволен. Грамотно вырытые проходы, сторожевая башня с катапультами и взводом рогатых молотобойцев на входе, запасы еды и алкоголя. Вода у дварфов тоже была, но мыться им не хотелось. Живописно валяющиеся вокруг входа кишки разнообразных диких зверей и змеелюдей навевали приятные мысли о защищенности, пожирающий эти кишки кот навевал на мысли, что кто-то из дварфов скоро останется без кота. Подобное допустить было нельзя — оставшийся без кота дварф впадал в отчаяние и мог натворить немалых дел.
Впрочем, котоборство было не первым пунктом предвыборной программы, и, отложив сбор урожая кошек на потом, правитель углубился в дела крепости.


Первым делом насторожила нехватка древесины. Древесина была, но рядом с её складами пара мастерских вовсю строгали ящики и бочки, и
какой-то прокуренный черт со страшной силой пережигал её в древесный уголь. Столь увлекательная его деятельность имела довольно мало смысла,
так как в попытках построить метрополитен, дварфы нечаянно нашли жилу каменного угля, значительно превосходящего уголь деревянный. Впрочем,
посильно проблемы древесины решала толпа таскающих её дровосеков, чему совсем не помогала орда осаждающих их горных козлов. Козлы пока ничего
особо криминального не делали, но в глазах их читалась кровожадность. Нехватка боевых собак только возбуждала подозрительность к козлам,
поэтому первым приказом нового правителя был заказ нескольких собак на дварфьем собаколитейном комбинате. Натренированные псы войны серьёзно
укрепят обороноспособность крепости.


Помимо некой нехватки древесины, была обнаружена плантация грибов столь удручающе малого размера, что на ней с трудом рос единственный мухомор. Свинохвост садить было негде вовсе, поэтому в срочном порядке была вырыта ещё одна пещера и торжественно переименована в колхоз имени трудового дварфьего знамени. Попутно рядом с колхозом возник продуктовый склад, дабы поварами и гриборобам не приходилось шариться часами,
перетаскивая грузы, а так же была проведена реформа колхозников, приведшая к тому, что часть из них надела сапоги и пошла играть в дембельский поезд с старослужащими дварфами. Оставшиеся тут же начали растить гриб с удвоенной силой, чем вполне удовлетворяли правителя. Помог земледелию и запрет готовить мухоморы — из-за термической обработки в них не оставалось семян и запас посевов скуднел с каждым днем. Так же в рамках сельскохозяйственной программы часть лишних кошек и ослов отправились с обзорной экскурсией на бойню.


Покончив с буколическими делами, пришлось взяться за жилищное хозяйство. С ним в целом дела обстояли неплохо, но налицо была некоторая излишняя скученность в малосемейном общежитии и нехватка личных квартир, из-за чего возникали досадные казусы. Так, одна дварфийка ухитрилась родить ребёнка прямо в общей комнате, и все бы было ничего, если свежеизготовленный ребёнок тут же бы не закатил вечеринку прямо на столе. Пришлось эвакуировать всех остальных дварфов и запирать ребёнка в комнате, чтобы он там как следует напраздновался.

Второго Малахита, посреди лета, к нам вдруг припёрлись гоблины. Табун из 5 штук (внезапно!) выскочил из-за угла и напал на мирных охотников и рыболовов. К счастью, гоблины были вовремя атакованы подоспевшими котами, и рыболов с охотником успели спастись. Коты пали в неравной схватке (после чего хозяйственный фермер их куда-то прибрал и, подозреваю, сварил. Позже я видел его в одежде из кошачьих шкурок). Рассвирепевшие от потери питомцев владельцы котов ухитрились навалять выжившим после котоцида гоблинам, и, в целом, это нападение было удачно отбито. Чтобы в следующий раз оно было отбито удачнее, было решено
развить крепостную стену, увеличить количество ловушек и построить рядом со входом стрельбище для личного состава дварфийских вооружённых сил. 

Тем временем, в мастерских кипело производство. Адил Шизенфикод, знатный куклотрах, сотворивший для своих утех первую куклу в крепости, со страшной силой ваял каменные шедевры.Бибмбул Сустерол, строивший стены, с какой-то целью замуровал сам себя, где и просидел недели три пока я его не обнаружил. Ребёнок неизвестной дварфийки второй месяц праздновал в запертой столовой, и все шло своим чередом. Решено было умастить взор дварфов наглядной агитацией, и дварф АмБаал отправился гравировать все и вся, причём в процессе у него вдруг
обнаружился недюжинный к этому талант и крепость оказалась буквально покрыта шедеврами. Особенно досталось новой столовой в которой, подозреваю, талантливый АмБаал изобразил в картинах необходимость раскупорить столовую старую и выпустить оттуда, наконец, измождённого четырьмя месяцами вечеринки ребёнка.
Внезапно летом явился караван людей. У каравана людей были куплены километры кожи, на следующий год заказали побольше собак и брёвен. Из кожи изрядно уставший к тому моменту от кошачьих шкурок
кожевенник тут же радостно навертел брони и мешков, бревна же пошли на тренировочные болты и бесконечные ящики с бочками. В целом, благодаря
трудам куклотраха проблем с торговлей у дварфов не было — любая кукла или прочая каменная фигня авторства Адила уходила за весьма приличные
деньги. С другой стороны, благодаря ему же постоянно не хватало ящиков: производительность у него была просто чудовищная.

Внезапно Мэр Азтеш Езумстун сделался одержим. Он собрал пять камней, чей-то скелет, немного руды, заперся в кузнице и начал что-то ваять. Поваяв пару недель, мэр соорудил платиновую подставку для оружия, с изображением карася и деревянными шипами. Дровосек в честь этого закатил очередную вечеринку, видимо, радуясь что мэр сделал не куклу.
Вечеринка закончилась быстро — дровосека забрали в военкомат. 

Эмигрантов в этом сезоне не пришло, зато приехал караван дварфов, привез три мешка верёвок, шкур, воз брёвен и пять мухоморов. Заказал ещё брёвен и собак.
Из имеющихся собак, одна боевая сука родила щенка прямо во время боя с кобольдом-вором, причём щенок, только появившись, сразу же присоединился, яростно кусаясь, к бою с кобольдом, чем немало удивил окружающих столь странным способом доставки собачьих подкреплений прямо в бою. На этом размножение населения крепости не закончилось — рыбак около водоёма во время рыбалки родил ребёнка и сразу же его потерял.
Сидим без рыбы. 

У охотника закончились черепахи, которых он с таким трудом добывал загонным методом, и он отправился в поисках зверей на юг. Зверей он не нашёл, но нашёл одинокого лизардмана, который тут же его пырнул
копьём. Общество незанятых дварфов после кончины охотника разделилось — большая часть двинула подбирать покойного и его вещички, а меньшая
часть, в лице бывшего председателя крепости Гимли, пошла страшно мстить лизардмену. Так как вооружён Гимли был в основном кулаками, похмельем и
киркой, а терять столь почтенного члена общества нельзя было никак, то по тревоге был поднят взвод боевых алкоголиков и командирован вслед за
Гимли. Однако, пока отряд тащился словно вонь за войском ополченцев, храбрый Гимли успел сломать позвоночник лизардмену, от содеянного стал
невыносимо крутым (extremely tough), поблевал маленько и отправился к себе домой, где тут же начал со страшной силой жрать. Солдафонам ничего не оставалось, кроме как утыкать полуживого лизардмена стрелами и отправиться назад в казармы.

Тем временем в крепости, травник, видимо приобщившись к траве и грибу, тоже стал одержим и заперся в мастерской. Злоупотребление травой и
грибом не прошло даром — долбаный хиппи, утащив со склада берёзовое полено, изваял идола (не забыв утыкать его шипами), причём на идоле чёртов папа карло нарисовал небезызвестного нам куклотраха и процесс создания предыдущей куклы. 

Под конец правления жажда творчества накрыла и кузнеца. Он, закрывшись в кузне, внезапно сваял платиновый стул с изображением этого
же стула. С рекурсией в крепости надо было что-то делать. Что-то делать надо было и с бывшим правителем Гимли, который пятый день жрал грибы и вареных черепах у себя в комнате.
И вот весна — время передачи власти. За этот год фюрер АмБаал успел поднять на ноги сельское хозяйство и призвать в армию лишних колхозников, набурить разведывательных тоннелей, развить до невиданных высот самогоноварение и решить жилищную проблему, заодно натренировав взвод коммандос с арбалетами и молотком. В процессе, правда, куда-то подевались почти все запасы металла и угля, но этого добра под землей было ещё много. Гимли наконец-то перестал жрать и вышел в забой, без потерь прошла и несколькомесячная вечеринка у колодца, которую работники военкомата каким-то образом пропустили и не пресекли на корню.

Назад