Во имя Господне и во славу Его. Монахокрепость. Часть первая.

Ecce spectaculum dignum, ad quod respiciat intentus operi suo deus

Время послушничества подошло к концу. Мое старое имя должно быть забыто, как и моя прежняя жизнь. Теперь я брат Шалва. Взяв на себя монашеские обеты, мы с братьями приняли решение, что если уж уходить от мира с его грехами, то нужно делать это полностью и навсегда. Какой смысл в полумерах? Мы уйдем и обоснуем свою собственную общину, которая, быть может, со временем превратится в монастырь. Или, если так угодно Господу, мы все так и умрем в безвестности. Мы к этому готовы. Мы не стали готовиться, а положились на мудрость отца-настоятеля. Взяли то, что он посчитал необходимым положить в нашу телегу. Братьев же мы подбирали исходя из благочестивости, не задумываясь над тем, кто нам будет полезнее – на все воля Божья. Поэтому на своих спутников я не ропщу. Моим главным навыком, доставшимся мне от прошлой жизни можно считать врачевание. Чтоб не сидеть сложа руки, когда Бог хранит нас от недугов, я беру в руки топор и помогаю, чем могу, рубя дрова или валя лес. Брат Кирилл хорошо обращается с киркой, брат Иннокентий умеет всего понемногу, что касается сельской жизни, брат Тихон немного смыслит в столярном деле, брат Никон разбирается в работе по камню, а брат Уриил попытается помогать общине своим скромным навыком рыбака. Мы все равны между собой, но отец-настоятель сказал, что отправиться в путь без рукоположенного священника он нам не позволит. Мы не против. Иеромонах будет следить за нашим благочестием и не позволит нам впасть в ересь или грех гордыни.
Замысел отца-настоятеля остался для нас неясен. Мы не осмеливаемся осуждать или перечить, и уповаем, что его решение продиктовано мудростью, а не является насмешкой над нами. В качестве священника с нами отправляется иеромонахиня Лукерья. Матушка Лукерья, как говорят, известна своим благочестиям, но наша община планировалась, как мужская. Вынашивая свои планы, мы с братьями обсуждали, как будем поступать с женщинами. Мы планировали отгородиться от мира стеной и попросту не пускать к себе соблазны в виде женщин, даже под видом милосердия. За стеной монастыря мы хотели построить кельи, где смогут остановиться те, кому нужен кров. Их судьбы – не наша забота. Проявлять милосердие по отношению к женщине – скрытое страстолюбие, один из изощренных способов, которым нас искушает Дьявол. Женщины изначально греховны. Лучший способ спастись для них – полностью посвятить себя аскезе и умерщвлению плоти. Переговорив с матушкой Лукерьей, мы узнали, что наши мнения совпадают. Она будет жить в запертой келье за стеной монастыря, посвятив себя посту и молитве. Оттуда она будет давать нам наставления, исповедовать нас при необходимости. Если в общину захотят прибыть другие женщины, мы отправим их к матушке Лукерье. Они не смогут обеспечивать себя необходимым, поэтому нам придется, по мере сил, снабжать их пищей и питьем. Но если такой возможности не будет, значит, на то воля Божья и они примут мученическую смерть, за которую Господь воздаст им на Небесах. Так сказала сама матушка Лукерья. Надо сказать, что мы подчинились с легким сердцем.
Мы прибыли на место, но пока точно не определились, где будет стоять будущий монастырь. Первым делом мы принялись за строительство кельи для Матушки Лукерьи. Брат Иннокентий, пока не нужна его помощь по сельскому хозяйству, помогает копать брату Кириллу. Не смотря на то, что мы дварфы, но чая спасения после смерти, мы не должны закапываться на большую глубину, рискуя открыть врата Ада. Мы вообще не собираемся жить под землей, наш монастырь станет надземным, но к кельям наших сестер это не относится, тем более, что времени у нас немного. Мы выкопали 4 кельи и один склад, в кельи мы поместили 4 простые кровати, а на склад бочку эля и бочку с едой для матушки, на первое время. После мы заперли ее и думаю, больше мы никогда не увидимся и не будем мешать друг другу спасать свои души. Когда мы переговариваемся сквозь запертую дверь, в сущности, нам нет никакого дела до того, является ли она женщиной. Мы просто выполняем ее указания, тем самым, избавив себя от искушений. Если будет на то Божья воля и матушка усопнет, нам придется выдвинуть нового лидера общины из собственного числа.
Здесь небезопасно, на том месте, где мы хотим ставить главный корпус монастыря, резвится стая слизнелюдей. Нас отделяет от них крутой берег ручья. Мы еще не решили, соединять два берега туннелем или мостом. Из оружия у нас с собой две кирки для копания и топор для рубки деревьев, но все мы дали обет не проливать кровь живых существ. Поэтому для защиты своих жизней и веры, когда это необходимо, мы используем лишь молоты и булавы, которых у нас нет. Схоластика полна нюансов, которые неверующему могут показаться уловками, но мы знаем, что все, что записано святыми старцами – есть истина. Нам приходится рисковать, но мы вынуждены копать вглубь в поисках хоть какой-нибудь руды. Заодно копаем колодец, который позже соединим с женскими кельями. В аскезе вода уместнее вина. Брат Тихон сделал нам 6 деревянных щитов. Если нам придется защищать свои жизни, мы будем делать это вместе.
Время идет, но наши дела почти не продвинулись. Слизнелюди ушли, но на их место пришел ягуар. Руды нет. Матушка заперлась в келье с кроватью, мы вошли на женскую часть и выкопали ей еще один небольшой зал, куда поставили стол и стул. Пускай она занимается письменным учетом нашего хозяйства. Оказывается, чтоб чем-то занять себя, матушка Лукерья отполировала до блеска все полы и стены женских келий, включая склад. Мы принесли еще вина и еды, колодец еще не готов. Пока противоположный берег занят хищниками, нам пришлось временно обживаться на этом берегу. У нс есть общая спальня, столовая и большой склад. Камни и дерево мы храним на улице, там же стоят временные мастерские. Братья Кирилл и Иннокентий соединили два берега узким туннелем, но выход на том берегу вдали от хищников. Пока что мы не пользуемся им, но готовы начать строительство в любой момент, как только хищники уйдут или как только мы сможем сделать себе металлические дубины или молоты.
Ягуар изрядно попугал нашу общину, брат Уриил был вынужден отказаться от походов на рыбалку и пока что занялся изготовлением угля, зная, что он понадобится нам, как только будет обнаружена любая металлическая руда. Зато шахтеры, смогли под благим предлогом не покидать подземелья и вплотную занялись постройкой колодца для матушки Лукерьи и будущих сестер. Такая забота о ближнем не осталась без внимания высших сил. Мы обнаружили жилу гематита. Хвала Господу! У нас будет железо!
Ягуар ушел, теперь можно перебраться на другой берег и начинать строительство. Мы построим большой деревянный корпус, вросший в склон горы, сперва мы перенесем туда кровати и столовую, но позже там будут размещаться склады. Оружие еще не готово, брат Уриил никак не может освоить навык кузнеца. Летом пришли две женщины, пожелавшие скрыться от мира в нашей общине. Откуда они узнали? Неужели от отца-настоятеля? Почему женщины? Пара мужских рук была бы кстати, а женщины – два лишних голодных рта. Мы действуем согласно первоначальному замыслу. Женщины приняли постриг и взяли имена Меланья и Анфиса. Ни с кем не разговаривая и не оскверняя своим присутствием наше скромное жилье, они отправились к матушке Лукерье. Двери заперты.
Слизнелюди вернулись, но теперь они бродят не одной стайкой, а расползлись, кто куда. Оружие все еще не готово, не смотря на то, что брата Уриила освободили от всех работ, кроме работ по металлу. Но он говорит, что не знает, как правильно оборудовать кузню и бездельничает, предаваясь размышлениям. Один из безбожных слизняков, набравшись наглости, решил полакомиться нашим котом, и вполз за ним в туннель, соединяющий два берега ручья. Он изрядно поранил животное, и случайно оказавшийся поблизости брат Уриил счел, что не будет грехом вступиться за несчастную Божью тварь. Рядом оказался и брат Никон, поэтому двое иноков решили, что вместе с Божьей помощью управятся с дьявольским созданием. Бой был коротким, но жестоким. У брата Никона повреждена левая рука, боюсь, мы остались без каменщика на ближайшее время. Брат Уриил лишил жизни слизнелюда, думаю, матушка Лукерья отпустит ему этот грех на исповеди. У меня же появилась работа. Нужно срочно оборудовать госпиталь. Котику тоже попробую помочь. У него повреждена лапа и ребра. Подозреваю, что могли быть повреждены легкие. Кот страдает от сильной боли.
Раненый брат Никон сам помог мне оборудовать госпиталь. Выполняя в нашей общине функции механика и каменщика, он своими руками, превозмогая боль, сделал все необходимое – сундуки, столы, кушетку. Нам будет трудно обходиться без его помощи. Когда госпиталь был готов к открытию, силы оставили его и он рухнул прямо в дверном проеме и заснул. Я начну лечение, когда он проснется. Пока что я рублю и ношу дрова. В туннель снова пролез слизнелюд, я первый заметил его. В моей руке был топор и я наверняка мог убить его, но памятуя про обеты, я убежал, взывая о помощи. Брат Уриил, оказался рядом, вскоре подоспел и брат Тихон. Две металлические булавы и два щита давно готовы, но, как говорится, пока гром не грянет, дварф не перекрестится. Братья набросились на слизня врукопашную. С незначительным ущербом этот бой окончился в нашу пользу. К вящей славе Господней, брат Тихон убил проклятую тварь.
Еда заканчивается, алкоголя нет совсем. Сестры усмиряют плоть, испытывая жажду, мы допьем последнюю порцию эля и тоже перейдем на воду, заниматься сельским хозяйством пока что некогда. Тем более, подземные культуры нам не подходят, а семена надземных культур еще предстоит собрать. Мы с братьями решили превозмочь гордыню и отвращение, разделать, приготовить и съесть тела слизнелюдов. Их жир необходим нам для приготовления мыла. Брат Иннокентий оборудовал мясобойню и все было готово к разделке, но матушка Лукерья, когда я поведал ей о наших планах на исповеди, строжайше запретила нам использовать тела слизнелюдов для своих нужд. Оказывается, слизнелюды обладают душой и поедание их тел равносильно каннибализму, что есть тяжкий грех. Небольшой пост еще никому не вредил.
Колодец в келье у сестер достроен, вода пущена, жаль, мы не сможем пользоваться им совместно. Им нужнее, мы можем пить воду из ручья, они же изнемогают от жажды. Мы с братом Тихоном собрали немного растений и возможно, с Божьей помощью, скоро у нас будет что-то покрепче воды. Брат Никон не слишком благополучен. Мое мнение, как лекаря таково: необходимо вправить кость и наложить повязку, обездвижив пациента на койке. Ткани повреждены, он испытывает сильную боль, к тому же, в рану попала инфекция. Как себя чувствует кот? Не знаю, мне, пока что, не до кота.
Между тем, наступила осень и прибыли новые послушники. Они приняли имена Тит, Борис, Марк, а так же сестры Марфа и Ольга. А с ними целый выводок животных детенышей. Здесь и осленок с верблюжонком, и котенок со щенком. Животных теперь много, братья Борис и Тит вызвались присматривать за из здоровьем. Тит говорит, что больше ничем помочь не может. Он ошибается, ему придется овладеть новой специальностью. Возможно, он станет нашим защитником, мы все еще не чувствуем себя в безопасности. А быть может, ему придется заменить каменщика, так как брат Никон лежит в дверном проеме в беспамятстве и отказывается перелечь в койку. Брат Борис согласен заняться мелкой работой – изделиями из камня и ювелирными изделиями. Брат Марк едва ли вел праведную жизнь до того, как решил посвятить себя Богу. Он мастерски умеет разделывать мясо и неплохо разбирается в ценах. Что до навыков новых сестер – они не имеют значения. Их навыком станут смирение и аскеза.
Наша маленькая община не в силах переварить такое количество поселенцев. Все ведут себя довольно странно. Особенно меня поразил брат Уриил. В свободное от работы время он отправился не в общую залу, а в госпиталь. Он сел на кровать и сидел довольно долго. Там его застала сестра Марфа, которая еще не попала в женскую келью, поскольку двери приходится открывать очень осторожно – ведь некоторые сестры могут не сдержать свою плоть и попытаться выбежать наружу. Теперь же сестры закрылись в своих кельях и стало возможным открыть дверь в общий коридор, ведущий в женскую зону. Неожиданно, оттолкнув сестру Марфу, на женскую территорию рванул брат Уриил. Он влетел на их склад, забрал из бочки еду, оставив на самом дне лишь один небольшой кусок, и выбежал так же молниеносно, как и вбежал. Как будто бы он только и ждал момента, чтоб оставить сестер без еды. Когда я попросил его объяснить свой поступок, он увел разговор в сторону, рассказами о рисунках, которыми матушка Лукерья покрыла полы и стены женских комнат. В наши края забрело большое стадо лам. Мне кажется, брату Уриилу нужно отвлечься, отправившись за добычей со своей булавой.
Из-за моих забот по госпиталю я решил отложить топор в сторону, чтоб не отлучаться слишком далеко и в свободное время изготовляю понемногу вино для братьев. Набралось некоторое количество земляники и колючей ягоды, я приготовил вина и отдал семена для посадки. Мы принесли сестрам немного вина и рыбы. С Божьей помощью, брат Никон оставил госпиталь и принялся за работу. Я обработал его рану как мог, зашив, забинтовав и наложив шину. По моему совету брат Уриил отправился побегать за ламами, прихватив с собой и брата Тихона, с которым они решили не расставаться в битве, еще с прошлой победы над слизнелюдом. Вначале смысл этого времяпрепровождения был в том, чтоб отвлечь брата Уриила от тяжких и греховных мыслей. Но так как рыба на исходе, а все ягоды и грибы ушли на алкоголь, сейчас это еще и вопрос выживания. Лама изранена, но убегает все так же прытко. Иной раз мы можем видеть, как братья бегут за ней мимо наших келий. Мы устали ждать пищу, но и отказываться от погони спустя столько потраченного впустую времени глупо. Брат Тихон говорит, что если даже ламу им убить не удастся, то свое умение обращаться с булавой они поднимут до превеликих высот. Об этом он рассказал, когда улучив момент смог забежать на склад, смочить пересохшее горло. Это, несомненно, полезный навык. Но что же нам есть?
Рыба закончилась. Но ведь наш рыбак это и есть брат Уриил, который сейчас гоняется за ламой. Мы решили уповать на Бога, и если ему будет угодно нас спасти, то он обеспечит нас едой, отдав ламу в руки братьев Уриила и Тихона. Мы же пока будем смиренно собирать растения и молиться об удаче. Если прибудут торговцы, необходимо заготовить всевозможную утварь на продажу. Нательные кресты, освященные кольца и браслеты и другие предметы, необходимые верующим, которые у нас непременно захотят купить. Мастерская давно готова, но братья не могут выбрать время, чтоб заняться этим ничтожным трудом. Брат Уриил снова повел себя странно. Когда он почувствовал, что необходимо прекратить погоню и утолить жажду, он забежал в погреб и выпив вина прихватил бочонок с собой. Сейчас он гонится за ламой, держа в руках щит с булавой и зажимая бочку подмышкой. Его отношение к чревоугодию заставляет меня беспокоиться.
И снова я вынужден начинать свое повествование с брата Уриила. Брат Тихон не столь легок на ногах и гнался за ламой лишь чтоб не терять ее из вида, до подхода брата Уриила. Но брат Уриил рассудил о своих планах иначе. На вопрос, почему он не гонится за ламой, обрекая нас на голодную смерть, он сказал, что ему было необходимо отнести бочку на склад. На вопрос же, почему он не принес бочку, он ответил, что встретил лису. «И где же лиса? Ты не догнал ее?» - спросили мы. «Я и не гнался за ней» - ответил нам брат Уриил. Так, дав нам ничего не объясняющие ответы, брат Уриил спокойно отправился в опочивальню. В тот момент, когда еда подошла к концу и четверо братьев уже начали страдать от голода, и мы всерьез обдумывали предложение брата Марка съесть раненого кота, которого он любезно предложил разделать, Господь явил нам свою милость. К нам прибыл караван, а с ним посыльный от отца настоятеля, прибывший узнать новости и обговорить дела.
Прибывший для переговоров монах отказался обсуждать дела сквозь запертую дверь, и матушка Лукерья сочла необходимым впустить его в келью. Она заменяет нам настоятеля и на ней великие тяготы заботы о всех нас, так что ей пришлось отступиться от своего замысла затворничества. Правдиво говоря, к полному затворничеству она пока что не готова, так как выходит из кельи за водой и пищей и видится с другими сестрами. Необходимого обета пока что она не может дать, так как несет ответственность за будущее нашей общины. Мы же, согласно уговору, в келью не входили. Я не знаю, что они обсуждали, от себя я лишь попросил, чтоб в следующий раз нам привезли немного гипсового порошка или необходимые для его изготовления камни. Прибывшие разложили товар на оборудованной площадке, но мы дали обет нестяжания и не прикасаемся к деньгам, оттого меняем одни изделия на другие. Кому-то может показаться, что сие есть торговля, но я мыслю, что это христианская справедливость. Брат Марк быстро отобрал в сторону большую гору рыбы и дал взамен несколько горстей наспех изготовленных украшений. Голодные братья брали рыбу прямо с площадки и несли в трапезную. Брат Марк отправился обмыть удачную сделку, но обещал вернуться и продолжить обмен.
Мы взяли у торговцев еду, вино, кожи и ткани и дали взамен железные и каменные украшения, а так же все ненужное или легко заменимое, что попалось под руки. Например, мы избавились от колчанов для стрел, которые нам дал с собой настоятель, ведь мы не собираемся проливать кровь живых существ, утыкивая их плоть стрелами. Конечно, прибытие каравана стало нашей главной новостью, поэтому я забыл о более незначительных новостях. Брат Тит запер себя на стене строящегося склада и сидел там, прося воды и помощи, но все были заняты торговцами. Это не слишком разумно, так как в окрестностях появился гигантский орел, который мог бы причинить ему вред. Пока что Господь бережет нас, и брат Тит не пострадал, а получил науку. Однако, это стало поводом вспомнить его слова о том, что он не умеет ничего, кроме ухода за животными.
Брат Уриил сказал, что устал и отдыхал довольно долго, оставив нас без свежей рыбы и металлических изделий. В целом, жизнь наладилась и вошла в нормальное русло. За рекой растет первый из корпусов будущего монастыря, вниз, под гору уходит крипта, где мы будем хоронить наших усопших. На верхнем уровне заготовлены небольшие склепы для каждого из шести основателей монастыря, матушке Лукерье, как нашей первой настоятельнице, уготован более роскошный склеп, этажом ниже. Нам самим это не к чему, но мы рассудили, что для будущих поколений монахов будет небезынтересно посетить могилы отцов-основателей. Мы всерьез задумались о том, что, возможно, наши беды оттого, что прожив здесь уже почти год, мы так и не установили ни единого символа веры, отдавая все свое внимание мирскому. Ведь Божественная защита и благодать, исходящая из религиозных символов не менее важна, чем крыша над головой.
Незаметно наступила зима, часть ручья и озер затянуло льдом, думаю, сестрам вполне хватит воды из колодца, а мы на ближайшее время обеспечены вином. Брат Уриил сделал железный молот и новый топор, на замену медному, его голову украшает шлем, а руки в металлических перчатках. В перерывах между работой он ходит отдыхать в госпиталь. Мы узнали, что он все это время считал, что одна из больничных коек принадлежит лично ему и ходил к ней не только спать, но и просто передохнуть. Я не знаю, почему он так решил, и мы разуверили его в этом, но он не прекратил ходить на отдых именно сюда. Скажу, не скрывая: спасение души брата Уриила беспокоит меня.
Склепы для матушки Лукерьи, брата Уриила и меня уже готовы. Необходимо заполнить гробами еще 4 ячейки. Мы все ходим под Богом и необходимо быть готовыми к кончине каждую минуту. Над поселением летает гигантский орел, он может атаковать любого, в любой момент, братья Уриил и Тихон пока не решаются напасть на него. Зато они победили двух улитколюдов, которые пришли в наши земли. Ощутимой пользы от этого нет, но нам не надо беспокоиться за своих животных. Кстати, о животных. Двоих выдрессированных псов мы отдали нашим защитникам – братьям Уриилу и Тихону. Почему-то, они назвали их одинаковыми именами – Морул, что с дварфийского означает паж, слуга. Брат Иннокентий рассудил, что не смотря на то, что голод нам не грозит, все равно будет разумнее убить раненую кошку сейчас, пока к ней никто не привязался. Конечно, убийство любых живых существ нам неприятно, но у животных нет душ и необходимо относиться к ним прагматично. Что мы будем делать, когда кошки заполонят монастырь? Я знаю, такие случаи уже бывали. Лучше предупредить эту напасть и поддерживать популяцию в разумных пределах.
Мы решили начать со строительства не слишком большого креста, над кельями наших сестер. Брат Уриил продолжал проводить свободное время в госпитале и прятать в шкафы свои личные вещи. Нам пришлось поговорить еще раз и обстоятельно объяснить ему, что госпиталь – не его личная комната. Надеюсь, вопрос исчерпан. Уже скоро мы сможем переселиться за реку. Возможно, там мы сможем построить для каждого личную келью, но я не понимаю – зачем? Улитколюдов становится все больше, но кажется, они довольно безобидны, хоть и выглядят более устрашающе, чем слизнелюды.
Весной к нам прибыли новые послушники. Конечно, это и новые рабочие руки, но и новые голодные рты. Брат Моисей – плотник, брат Иадор – резчик по кости, брат Онисим – чистильщик рыбы, да и то, правду сказать, неважный. Брат Узий – механик, швец, да и вообще, специалист по всяким деревенским делам, брат Ираклий – углежог, а брат Кондрат – кузнец, которого нам так долго не хватало. О брате Аароне я скажу особо. Мало того, что сей послушник в свей жизни до пострига ничему так и не научился, он пришел к нам со своей женой, сестрой Иоанной, которая, конечно же, поселится в кельях матушки Лукерьи. Кроме сестры Иоанны, у нас прибавились сестры Зинаида, Татиана, Митродора, Светлана, Евпраксия, Оксиния, Тамара и Мария. С братом Кондратом и сестрой Марией прибыли дети. Мальчики малы и не могут еще принять постриг, но мы дали им новые имена, дабы они поняли, что их ждет новая жизнь и постепенно отвыкали от мирского. Мы зовем их Адамка и Кукша. По мере сил мы вразумили семейных братьев и сестер, что в монастыре их кровные и семейные узы больше ничего не значат. Сестра Мария больше не увидит сына Кукшу, а сестру Иоанну предупредили особо, что за встречу с братом Аароном их обоих ожидает кара. Брат Кондрат, хоть и будет видеться с сыном, но теперь Адамка такой же сын всем нам, как и ему. Всех вместе нас теперь более тридцати душ. Такой большой приток в монастырь крепко уверил нас – в миру жизни нет.
Мы могли бы достаточно далеко продвинуться в постройке храма, если бы не спорили о проектах. Еще одной проблемой является нехватка одинаковых пород камня, ведь храм не должен быть рябым. В целом, дела идут гораздо быстрее, не смотря на то, что забота о сестрах превращается в постоянно утяжеляющееся бремя, ведь их разом стало более чем вдвое больше. О том, как изменилась их жизнь, я могу только догадываться. Кажется, сестра Светлана протянула в келью своего котенка. Еще одна из сестер привела с собой щенка, но он бегает среди нас. Для нас это не имеет значения, пускай об этом беспокоится матушка Лукерья.
Господь, в своей милости, явил нам чудо! Наша лошадка, которая помогала волочь сюда телегу со скарбом, неожиданно ожеребилась! Она всегда любила поесть и была толстушкой, так что никто ничего не заметил. Но самое дивное состоит в том, что у нас нет и не было с собой жеребца, который мог бы поспособствовать зачатию. Кто-то высказал мысль, что отцом мог быть конь, на котором привозили свои товары приезжавшие менялы. Был ли с ними такой жеребец, никто из братьев не упомнит, и поэтому мы склоняемся к мысли, что это было чудо, явленное нам, как знак Божьего покровительства.
Брат Никон сказал мне, что полностью исцелился и уже забыл о той старой ране. Грешно об этом думать, но если Господь и дальше будет благоволить нам, то и я скоро смогу забыть науку врачевания. Наша жизнь спокойна и размеренна, но в некоторых пределах. Как только возле поселения появилась стая, состоящая из трех волков, братья Уриил и Тихон отправились избавить нас от этой напасти. Более быстрый брат Уриил убил всех троих, но последний успел поранить ему обе ноги. Брат Иадор, который стал нашим новым бронником рассказал, что сделал для брата Уриила полный комплект железной брони, но случилось неожиданное. Его высокие кованные ботинки по ошибке надел брат Тихон, а брат Иадор счел неловким объяснять, что ему была уготована лишь следующая очередь. В итоге, случайность стоила брату Уриилу кровоточащих ран и порванных и запачканных штанов. Бог миловал его от серьезных ранений и моя помощь не потребовалась.
Брат Кондрат - наш кузнец, к сожалению, не является оружейником или бронником. Видимо, в этом тоже есть Божий промысел, а почему, я сейчас расскажу. Брат Кондрат примечателен тем, что пришел к нам в обитель вместе с сыном, о чем я писал выше. Никто не ожидал, что сей дворф с грязными, сальными волосами, круглым, но болезненно бледным лицом и огромным пивным пузом, носит в себе столь благочестивые мысли. Однажды посреди рутинной работы он вдруг остановился и устремив взор ввысь стал безмолвно шевелить губами, как будто повторяя за кем-то слова, смысл которых был понятен только ему. Не трудно догадаться, что брату Кондрату было видение. На него снизошел святой дух и брат Кондрат, распевая молитвы, отправился в кузню и принялся за работу. Мы поняли, что нашему взору будет явлено первое величайшее творение, созданное, по воле Господа, в этой обители веры. Мы загадывали, что это будет, решив, что созданный предмет станет для нас знамением. Мы ожидали статую, восславляющую Господа или трон для будущего епископа, а быть может, стол, который мы сможем использовать, как алтарь. Или, кто знает, это мог быть гроб для мощей будущего святого. То, что создал брат Кондрат стало для нас неожиданностью. Господь вдохновил его на создание чугунной клетки с прутьями, покрытыми ониксовыми шипами. Она называется Sikellogem, так шепнул ангел брату Кондрату. А брат Марк, прости, Господи, нас грешных, шепнул мне, что такая вещь стоила бы на рынке не менее двадцати шести тысяч монет.
Мы много толковали о клетке праведного брата Кондрата. О том, что она значит в символическом смысле, и как нам использовать ее в практическом. Клетки используют для ловушек, в них содержат зверей, пленных и провинившихся. Мы не можем поверить, что столь величественная вещь была дарована нам для содержания животных, разве только, дьявольский дракон обрушится на нашу обитель. Такие же мысли посетили нас в отношении возможных врагов. Если уж эта клетка для пленных, то содержаться в ней должен кто-то, рангом никак не ниже самого Вельзевула. Название тоже оставляет много места для поиска смысла. Оно говорит о том, что сия клетка есть загадка, сокрытая под капюшоном. Праведный брат Кондрат на все вопросы лишь загадочно улыбается, братья поговаривают, что он блажен. Решили, что будем использовать клетку для личных нужд. Для покаяния, усмирения плоти и епитимий. Но прятать ее далеко в подземелья нельзя. Верующие должны иметь возможность зрить ее, как можно чаще. Она станет святыней нашего монастыря.
Ягуар, кружащий вокруг нашей обители, был настигнут братьями Уриилом и Тихоном. Он ранил одного из псов, но был убит. Один из трех волков, когда-то убитых братом Уриилом, не был разделан и сгнил, так что, надеюсь, сейчас братья будут порасторопнее, и не дадут пропасть мясу и меху. Пока не готовы залы, где можно было бы установить нашу святыню, мы решили держать ее в будущем митинг-холле, на той стороне реки. Пускай она напоминает нам о бренности мира, который есть тюрьма души. Кошка окотилась и мы хотели убить котят, дабы остановить бесконтрольное размножение, но брат Марк, который должен был их разделать в мясницкой, не нашел ничего лучше, чем собрать их и посадить внутрь священной клетки. По его словам, сейчас нам мясо не нужно, и лучше дать животным вырасти. Мтушка Лукерья, к моему изумлению, позволила это, напомнив, что хоть клетка и является святыней, но будет использоваться по своему прямому назначению. Это выше моего понимания, но я дал обет послушания и отказался от собственной воли и суждений. Впрочем, блаженному брату Кондрату это тоже не кажется кощунством. Он улыбается, глядя на свое творение, как будто не замечая животных внутри.

Назад